Мой дедушка
Иван Иванович отличался богатырской внешностью и крепким здоровьем, если бы не
частые ангины. Простыл он ещё в детстве, когда погожей осенью отец взял его с
собой на ярмарку. Ехали несколько дней. Осенняя погода переменчива. Только что ласково грело солнце, как вдруг
подул холодный ветер и пошел дождь, перешедший в снег. Когда добрались до
места, с мальчика не смогли стянуть сапоги, настолько распухли замерзшие ноги.
Пришлось разрезать ножом голенища.
С тех пор
ангина не раз досаждала ему. Наверное, эта болезнь в нашей семье
наследственная, поскольку и папа, и я страдали тем же. Именно "благодаря” ангине, дедушка встретил свою любовь.
В 1907 году
осенью, когда горло опять распухло, он отправился лечиться к фельдшеру
Нижнетагильского заводского госпиталя Якову Афиногеновичу Прокопьеву. Тогда он
и увидел впервые его старшую дочь Наталью. Ей не было еще семнадцати лет,
и она училась в гимназии. Высокая, кареглазая, с густой
темной косой и правильными чертами лица, она была настоящей красавицей. Говорили,
что в Нижнем Тагиле из ровесниц только одна Тоня Данилова могла соперничать с
нею красотой.
Увидев юную
Наташу Прокопьеву, Иван без памяти влюбился и сразу завел речь о свадьбе.
Девушке не мог не понравиться голубоглазый блондин, похожий на героя русских
сказок. К тому же он был образован, хорошо воспитан, обладал добрым веселым
нравом и, что было совсем не маловажно, не беден. Родители были рады такому
жениху, поскольку кроме Наташи, в семье многодетного фельдшера подрастали ещё
три невесты.
Мать же Ивана,
Аполлинария Васильевна, была не в восторге от перспективы породниться с
"безродными” Прокопьевыми, предки которых были демидовскими крепостными. Она
давно и безуспешно пыталась женить своего старшего сына на Дунечке, сестре
друга семьи Александра Хорькова, ветеринарного врача. Но Ивану она не
нравилась, к великому неудовольствию обоих семейств.
Влюбленные
устраивали свидания в приходской Введенской церкви, где во время воскресной
службы под пение псалмов они обменивались красноречивыми взглядами, а порой, и
записками. К свадьбе Иван преподнес невесте золотые с самоцветами кольцо,
серьги и брошку. Подарил он избраннице и свою фотографию с трогательным
объяснением в любви.
Свадьбу
сыграли в 1908 году, венчались в той же достопамятной Введенской церкви, где
впоследствии крестили всех их детей. Попу пришлось подплатить, поскольку
невесте не исполнилось ещё 18 лет. В 30-х годах церковь эта, богато убранная и
очень красивая, как и все другие в Нижнетагильской демидовской вотчине, была
безжалостно разрушена, чтобы возвести на
её месте безликие серые "коробки”. Я смутно помню, что в детстве видела её
фундамент, но потом исчез и он.
Жили молодые
поначалу в доме, который снимали у Гореловых. Там и родился их первенец Володя,
мой будущий папа. Вскоре приобрели собственный просторный дом с флигелем.
Сделали ремонт, разбили сад и огород, купили лошадей, экипаж, наняли слуг.
Наталья
Яковлевна была на седьмом небе от счастья, считала, что ей необычайно повезло с
мужем. Он оградил её от жизненных невзгод, взяв все трудности на себя. Даже
забота о трех родившихся друг за другом детях её не очень утомляла – в доме
была нянька и гувернантка. Лишь одно печалило её - свекровь до конца жизни
сохранила к ней неприязнь, памятуя об оставшейся вековухой несчастной Дунечке.
Моя мама вышла
замуж за старшего сына Титовых Владимира и попала в эту семью, когда супруги
прожили вместе уже более четверти века. Но и тогда их любовь не остыла. Мама вспоминала,
как частенько Иван Иванович, с нежностью глядя на жену, пел, подыгрывая себе на
гармошке: ” У меня, у молодца есть красавица жена. Я свою-то милую поцелую,
обойму”. Тётя тоже не раз рассказывала, как отец, придя с матерью из гостей,
говорил: ”Ребята, а ваша матушка лучше всех!”.
Если б не
революция, дедушка с бабушкой прожили бы долгую счастливую жизнь. В 20-х годах
их лишили имущества, а в августе 1938-го
дедушка погиб в горниле репрессий. Его косточки покоятся где-то на 12-м
километре Московского тракта Екатеринбурга. Бабушка хлебнула сполна горя,
нищеты и унижений.
Однажды я нашла
в старых бумагах её письмо, где она рассказывала моей маме, как ездила в
Свердловск, чтоб добиться свидания с горячо любимым мужем. Попытка была
безуспешна, и, убитая
горем, она вернулась домой. Именно в это время деда и расстреляли, но семья
узнала об этом только в конце 80-х годов. Бабушка долго ждала мужа, надеясь на
чудо, но в конце 50-х поняла, что в условиях лагеря он не прожил бы так долго.
До конца
жизни она больше не смеялась и не плакала. Говорила, что все слезы свои уже
выплакала. Умерла бабушка в январе 1982 на 91-м году жизни, окруженная любящими
детьми и внуками. Могилу ей вырыли рядом с дядей Володей, младшим братом мужа,
историю женитьбы которого я расскажу далее.
|